Том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи - Страница 70

Превин, дневной администратор, просто горит желанием загнать Мегги еще раз в постель. Он показал мне абсолютно все. Это грубейшее нарушение инструкций отеля, но Мегги подогрела его обещанием провести с ним и следующую ночь. Сейф выглядит массивным и сложным, но это уже мое дело. Проблема, собственно говоря, заключается в том, чтобы спустить вниз все кассеты с драгоценностями из отеля, после того как мы вскроем сейф. Это нужно продумать.

Хеддон кивнул.

— Я позабочусь об этом. — И он продолжал молча есть, углубившись в свои мысли. Через некоторое время он сказал: — Я был у Кендрика. Он сможет принять бриллианты Уорентонов. Предлагает пять миллионов, это означает, что, он будет с них иметь шесть. Ну да ладно. Его только беспокоят кассеты. Их надо все открыть и оценить стоимость содержимого. На это потребуется немало времени, что может стать опасным. Первым на подозрении будет, конечно, Кендрик, Я разделяю его беспокойство, может, мне стоит подыскать другого помощника для открывания кассет?

Бреди поморщился.

Мне кажется, что самым лучшим было бы забыть о кассетах и ограничиться только бриллиантами Уорентонов.

— Если бы сейф находился где-нибудь в другом месте, за пределами апартаментов Уорентонов, я бы с тобой согласился, Лу. Но ведь это просто божий дар. Надо только еще раз все тщательно обдумать. Камни Уорентонов плюс содержимое кассет. Каждому из нас досталось бы по восемь миллионов.

Об этом Бреди тоже думал. Восемь миллионов! С такой суммой можно делать все что пожелаешь!

— Расскажи мне подробней о мелких деталях, чтобы хорошо подумать, — попросил Хеддон, заметив, как глаза Бреди загорелись алчным огнем.

— Кабина лифта находится на верхнем этаже и поднимается еще этажом выше. Дверь, которая задерживает лифт на верхнем этаже, имеет надпись: «Сервис». Превин открыл эту дверь, и Мегги вкатила кресло-каталку в кабину лифта. В кабине вместо кнопки встроен замок. У Превина есть ключ. Он вставил ключ в замок и повернул его, после чего кабина поднялась еще на один этаж, и мы очутились в помещении, где установлен сейф. В нем нет ни окон, ни дверей. Тем не менее я заметил на потолке откидной люк — видимо, это аварийный выход на крышу на случай пожара.

Хеддон расправился с курицей.

— О’кей, Лу. Тебе тоже следует подумать, как лучше вынести из отеля кассеты. Ты видел хоть одну?

— Конечно Превин показал мне одну. Там замок для детей.

— Если бы в сейфе было кассет двадцать, сколько бы тебе понадобилось времени, чтобы открыть их?

— Полчаса, — ответил Бреди, не задумываясь.

— Тогда давай представим: ты забрал камни Уорентонов, проник в помещение сейфа, вскрыл его, потом кассеты, переложил всё в мешки, потом закрываешь кассеты, ставишь их на место, снова закрываешь сейф и выходишь. Как ты относишься к этому предложению?

— Конечно, стоит над этим подумать хорошенько, спланировать, Эд, но сама идея — стоящая. Дай мне денек или около этого на обдумывание. Согласен?

— Мне нужно еще раз переговорить с Кендриком, поэтому я согласен, — проговорил Хеддон. — Итак, до послезавтра. Встретимся вечером. Тогда и обо всем договоримся! Идет?

— Послезавтра, здесь же, вечером, — повторил Бреди, потом добавил: — Нельзя ли еще заказать яблочного пирога, как вчера вечером? Очень был вкусный пирог.

5

Когда солнце, словно огненный шар, опустилось в море и сумерки окутали гавань, Мануэль Торрес возвращался на свой бот. Он шел как обычно, пересекая порт. Он то и дело останавливался, чтобы обменяться приветствиями с бесцельно слоняющимися кубинцами, которые только и ждали, когда наступит момент, когда они смогут вернуться в свои бараки в надежде, что жены смогут предложить что-нибудь поесть.

В тот момент, когда он поднимался по трапу на свой бот, лицо его было холодным и хмурым. Он осторожно снял с плеча мешок и убрал трап, потом быстро оглянулся по сторонам. Ничто не указывало на присутствие наблюдателя и даже просто полицейских.

Он свистнул, предупреждая Фуентеса о том, что вернулся, потом взял мешок и пошел к каюте, в которой было темно. Мануэль предупредил его, чтобы тот в его отсутствие не зажигал света. Прошло уже более шести часов, как он ушел. Ему было жаль Фуентеса, который сидел в полном одиночестве в сгущающихся сумерках. По крайней мере, он хоть оставил ему еду.

Мануэль вошел в каюту, закрыл дверь и включил свет.

Фуентес, лежавший, на койке, приподнялся.

— Не могу сказать, что ты очень торопился! — заворчал он. — Или ты думаешь, что мне доставляет удовольствие лежать здесь и ждать, ждать, ждать!

Друг мой, — спокойно проговорил Эмануэль, — ты можешь не ждать. Ты ведь не в заключении. Тебе достаточно встать и уйти. Никто, кроме копов, тебя не задержит.

Сразу отрезвев, Фуентес улегся на жесткий матрас.

— Я просто вымотался. Шутка ли сказать, а ты смог ли целыми часами находиться запертым в этой душной каюте. Забудь, Мануэль. Я знаю, что ты делаешь для меня все возможное, и я благодарен тебе за это.

Мануэль начал распаковывать мешок.

— Сегодня у нас хороший ужин, — сказал он. — Макароны, курочка, сыр.

Фуентес напряженно всматривался в лицо Мануэля, освещенное тусклой лампой. Его беспокоило мрачное, жесткое выражение, застывшее на его лице.

— Что-нибудь случилось? — спросил Фуентес.

Он встал с койки и подошел поближе к столу, на котором Мануэль разложил свои пожитки.

— Сначала мы поужинаем. Я проголодался.

Несмотря на то что в мешке еще что-то осталось, Мануэль затянул его веревкой и поставил в узкий одностворчатый шкаф.